В то время я купался в славе и соблазнах, меня пытались перекупить конкуренты Петровича, но я, понимая суть этого человека, был уверен, что если бы я его предал, подвергшись соблазнам его недругов, то всю оставшуюся жизнь, был бы несчастен. Он бы уж, постарался.
С одной стороны все было достаточно прилично: мне платили по тем временам хорошую зарплату, дали беспроцентный кредит на покупку машины, я начал отдавать свои гигантские долги, и был счастлив тому, что развязываю удушающий узел, затянувшийся на моей шее. Но так устроена жизнь, что долго хорошо быть не может, и невольно бросалось в глаза, что корпоративный рай, в который я попал волею судьбы и упорного труда, постепенно начал превращаться в тюрьму. Постепенно субботы из дней вольного посещения работы, стали превращаться в обязательные рабочие дни – тривиальные smart casual days. Но порой, у Петровича стали возникать совсем удивительные причуды. Сидишь, бывало, в офисе в такую субботу, втыкаешь... Ждешь желанного приближения окончания конторской муки, и тут команда: «Полчаса на сборы выезжаем на коллективную рыбалку!». Весь офисный планктон нехотя, с натянутыми улыбками грузится по машинам, специально обученный человек тащит удочки, червей, закупленную для ухи осетрину... Короче, приказано отдыхать!
С течением времени, для руководства компанией стали желательными для посещения работы и воскресные дни. Стало очень приветствоваться приводить в ряды компании своих жен, подросших детей... Постепенно переставали быть эпизодами «перекрестные романы», корпоративные свадьбы и корпоративные же разводы...
- Игорь, ну ты знаешь нашу Галину. Нормальная баба. Ей уже пора замуж.
- Возможно... – Говорю, а сам думаю о характере Галины, в сочетании с прочими ее качествами, и том счастливце, которому выпадет счастье быть... – Я уже женат, если помните – широко улыбаюсь я.
- С Витей поговори! Он же – варежка, хотя, парень-то хороший. Давай, давай!...
«Ну и попал Витёк!» - Думалось мне. Но не меньше попал и я, поскольку, опять же, зная Петровича – живым не уйду, пока Витя не разделит хлеб и крышу, с Галей – неулыбчивой, немногословной, малограмотной и высокомерной родственницей «САМОГО...».
Витька работал в моем отделе менеджером по медиа-планированию. Аккуратный, худой, слегка уже лысеющий брюнет. Пользовался хорошей репутацией и слыл завидным женихом. И мне предстояло всю эту красоту разрушить если не убеждением, так хитростью, если не хитростью, так силовым воздействием, чем доказать высокое звание - преданного делу, человека и приближенной особы, допущенной к личному общению с «САМИМ...».
Мне вообще-то нравилось работать в компании. Для провинции, компания являла собой образец довольно цивилизованного учреждения. У меня был определенный, достаточно высокий статус. Я был вхож, посвящаем, ну и что там еще можно сказать о фаворите... Но со временем таких особых поручений, как типа с Витькой, у меня накопилось довольно много, что превращало в моих глазах, в чудовище, этого, несомненно, умного, талантливого, безмерно обаятельного и удачливого человека – Петровича.
Была еще одна история. Это романтическая связь Леночки – еще одной моей подчиненной, со старшим сыном Петровича.
Понятно, что преданность своему другу и покровителю я должен был выражать тем, что постоянно докладывать Петровичу о замеченных мной перемещениях сторон. Еще, мне надлежало инициировать акции, подрывающие авторитет Леночки в глазах влюбленного юноши, производить душеспасительные беседы, с уже взрослой Леночкой. А третировать своего мальчика непопулярными воспитательными мерами, лично Петрович не хотел.
Еще одна роль, с которой я, впрочем, довольно успешно справлялся – наполнение аурой счастья корпоративных мероприятий. Ну, те, кто когда-либо, был связан с культурно-массовой работой, меня понимают.
Разумеется, связывать ужа, ежа и веревку в одно целое и выдавать за огромного ужа, или исключительной колючести ежа, или говорить: «Вот, какая у меня веревка!», долго невозможно. Даже в атмосфере двойных стандартов и условностей офисной среды явная фальсификация, рано или поздно становится заметной. Так, любой человек становится перед выбором: следовать своим принципам, постоянно искать компромиссы, или стать сторожевым шакалом чьих-то чужих принципов, которые навязываются сверху. Все эти три стратегии, на самом деле, имеют право на жизнь, вопрос упирается в цели, которые необходимо достичь посредством этой стратегии.
Мне жизненно необходимо было раздать долги, но и быть негодяем, по отношению к окружающим меня людям я не мог, очень болезненно я переношу свои всяческие слабости и подлости. Так я пошел по пути наиболее ужасному – по пути компромиссов. То есть, обрек себя на неблагодарную процедуру: связывать ужа, ежа и веревку, и говорить: «Смотрите! Какого я вам принес ужа!», к примеру. Но ассортимент, синтезированных таким образом, сущностей невелик: оставался еж и веревка, и постепенно роль мистификатора становится все более явной, и все более неприятной для внешней, окружающей среды.
Оправдываться перед собой мне смысла не было, ибо я четко понимал разницу между конфликтом со своими достаточно влиятельными кредиторами, хотя и был он затяжным, и длился уже не первый год, и конфликтом с теми, кто видел во мне большее, чем я на самом деле был. Поскольку разочарование, скажем, Петровича в данной ситуации, ни чуть не приятнее разборок с кредиторами, я не тешил себя шансами на иллюзию, когда-нибудь увидеть счастливый финал моего финансового и нервного выздоровления. Но был один неоспоримый фактор – изворачиваясь, и выкручиваясь, я мог выиграть время, которое в свою очередь давало мне небольшие позитивные подвижки в сторону освобождения от сложившихся проблем.
Сам по себе кризис, был таким же скользким и вкрадчивым, как и моя роль во всех придворных играх, но был ознаменован оределенными событиями, вспомнить которые было бы очень поучительно и увлекательно, дабы впреть....
-
-
14.08.2007 в 16:00.
-
-
14.08.2007 в 16:09-
-
14.08.2007 в 18:06-
-
14.08.2007 в 18:08-
-
14.08.2007 в 18:09-
-
14.08.2007 в 21:27ПишИте.
У Вас это отлично получается.